Похороны империи - Страница 21

К оглавлению

21

Согласовав все назначения, Ельцин удовлетворенно заявил, что у них теперь есть неприятный августовский опыт, поэтому все дальнейшие ответственные назначения Михаил Сергеевич должен согласовывать именно с ним. Молчавший Горбачев обреченно кивнул в знак согласия. Кажется, в этот день даже он понял, что дни его пребывания в должности руководителя страны сочтены.

Когда Ельцин ушел, Горбачев долго сидел за столом, не раскрывая папки, которую ему принес Ревенко. Раньше такие папки приносил Валера Болдин, вспомнил Михаил Сергеевич и раскрыл папку. Ревенко предлагал согласиться с назначение пресс-секретаря Виталия Игнатенко руководителем ТАСС. Это сообщение обрадовало Горбачева. Игнатенко – порядочный и честный человек, которому можно было доверить такой ответственный пост. К тому же он был профессиональным журналистом. Горбачев решил, что ему нужно еще раз переговорить с Игнатенко перед его назначением, но обязательно утвердить его руководителем этой важной структуры.

Дальше шли сообщения о продолжающихся военных действиях в Югославии. Из тяжелых гаубиц сербская артиллерия обстреляла хорватский город Вуковар. И многие европейские страны уже склонялись к выводу о необходимости срочного признания независимости Хорватии и Словении. «Вот так могло быть и у нас, – подумал Михаил Сергеевич, – когда началась бы война всех со всеми. Никто не может понять, каким чудом удается удерживать огромную страну от широкомасштабного военного конфликта. Надо поговорить с этим Шапошниковым. Летчики всегда были элитой вооруженных сил. И еще раз побеседовать с Бакатиным. Вадим Викторович должен четко себе представлять, в какую сложную организацию назначается руководителем. Заодно можно получить их анализ о ситуации в стране. При Крючкове аналитики выдавали поразительно точные информации, которые всегда немного пугали и настораживали, но всегда оказывались безупречно объективными и верными».

Ремарка

В связи с предпринятой 19 августа попыткой группы государственных лиц совершить антигосударственный переворот коллегия КГБ СССР считает: «Действия заговорщиков, сорванные решительными действиями демократических сил страны, нельзя расценивать иначе как выступление против конституционных властей и правопорядка, защитить которые призваны органы государственной безопасности. Сотрудники КГБ не имеют ничего общего с противозаконными актами группы авантюристов. Они тяжело переживают тот факт, что честь органов госбезопасности замарана участием руководства КГБ СССР в так называемом Государственном Комитете по чрезвычайному положению. Коллегия призвала руководителей органов госбезопасности, исходя из политической и правовой оценки, данной Президентом СССР, осуществлять свою деятельность в строгом соответствии с Конституцией, законами СССР и решениями президента страны.

Сообщение ТАСС

Ремарка

Вместо прежнего Кабинета министров СССР создан Комитет для оперативного управления народным хозяйством. В его состав вошли А. Вольский, Г. Явлинский, Ю. Лужков. Председателем Комитета назначен Иван Силаев.

Сообщение РИА «Новости»

Ремарка

Состоялся телефонный разговор между Государственным секретарем США Дж. Бейкером и министром иностранных дел СССР А.А. Бессмертных. Советский министр официально подтвердил, что он уволен из-за «пассивности» в дни путча. В настоящее время рассматривается кандидатура возможного преемника господина Бессмертных. Многие полагают, что это может быть посол Советского Союза в Чехословакии господин Б.Д. Панкин.

Сообщение Ассошиэйтед Пресс

Ремарка

Председатель Президиума Верховного Совета СССР А.И. Лукьянов подал в отставку. В заявлении он указывает, что никогда не был идеологом переворота. Однако генеральная прокуратура запросила согласие Верховного Совета страны на арест Лукьянова. Верховный Совет практически единогласно, при двух голосах против, дал согласие на арест Анатолия Ивановича Лукьянова.

Сообщение ТАСС

Глава 6

Поздно вечером в субботу, двадцать четвертого августа, в своем кабинете нашли маршала Ахромеева, покончившего жизнь самоубийством. Вышедшие на работу в понедельник сотрудники администрации президента шепотом рассказывали друг другу о случившейся трагедии. Все знали об этом из официальных сообщений, но подробности становились известны именно здесь. Эльдар Сафаров прибыл на работу к девяти утра и успел пообщаться с коллегами в коридоре. Все жалели маршала и восхищались его мужеством. Ахромеева уважали за твердость взглядов, за принципиальность, за его достойное поведение. Рассказывали, что перед смертью он написал письмо Горбачеву, в котором якобы объяснял причины своего поведения и говорил, что не может смириться с распадом своей страны.

Дубровина сразу осудила покойного маршала.

– Он просто струсил, – убежденно говорила Элина Никифоровна. – Понимал, что его могут привлечь, и, как остальные, решил сам покончить жизнь самоубийством.

– Не думаю, что он струсил, – осторожно заметил Тулупов, – все-таки он был участником войны, боевым генералом, прошел Афганистан. Таких людей трудно испугать тюремной камерой или даже возможным расстрелом. Он просто понял, что его страны больше не будет, а его партию уже распустили. И не выдержал этих двух потрясений.

– Он был принципиальным человеком, – высказался покрасневший Кирилл Снегирев. Он вообще часто краснел, хотя и отстаивал самые радикальные демократические взгляды в их отделе.

– Я вас не понимаю. – Маленькие глазки Дубровиной превратились в узкие щелочки. – Вы всегда были против наших партократов и военных. Осуждали членов ГКЧП. А теперь называете маршала, который активно поддерживал заговорщиков, «принципиальным человеком». Вам не кажется, что вы непоследовательны, Снегирев?

21